I.
Начали за здравие, кончили за жизнь,
И рефрен - входящее смс "Держись".
Что осталось кроме как пить и голосить?
Венч твой белый, скомканный талым снегом шит.
Что ещё? Не чокаться. Чокнешься с тобой -
На Земле транзитом и с неба отставной.
В бабий вой не брякнуться, не шипеть, не ныть -
Вот такие хлопоты у чужой жены.
Все оттенки, отзвуки - всё коту под хвост,
А мороз - крещендовский, годик - високос,
Год две штуки восемь мне задолжал уже.
Как стоялось, бестолочь, там на этаже?
Кто тебе привиделся? Примерещил что?
Вешалка да с ксивою чёрное пальто,
Полые и полные эхом рукава.
Шью вот погребальные в строчку покрова,
Все слова - на ниточках, все слова - ****ёж,
Коль не по желанию, нас и не убьёшь.
Шёл отряд по берегу, шёл издалека.
У кого поднимется на себя рука?
Чёрт чудной, ну надо же - быть таким ослом...
Хоронили милого - три гитары в слом.
II.
Сон войдёт под веки, и бухой мой ангел
Скажет: «Дорогая, плов на кухне, бир
Куплен, мерки сняты, капитаны в ранге
И считает зайцев пьяненький факир»
Вытянет «Максима»: «Дамы ведь не против?»
«Поделись затяжкой» «Что же я творю…»
Розыгрыш прервётся на последнем лоте,
Всё опять сведётся к небу, к январю.
«Ничего не помнишь? Всё как в старой манге.
Ты куда-то вышел, а пришёл таким».
Лишь поправит чёлку мой усталый ангел:
«Можно, дорогая, часик посидим?»
«Спрашиваешь тоже, что ты как албанец».
И мы снова будем до семи утра
Исчислять объёмы мечт, любвей, желаньиц
До поры, как скажет ангел мой: «Пора».
«Не пори горячку, оставайся дома,
Видишь – двор метелит, у меня тепло».
«Искушаешь, значит?» «Искушаю, Рома».
По спине пройдётся мягкое крыло.
«Значит, по последней?» «Да по крайней, милый».
Пепельница полна. Хорошо сидим.
Ангелы выходят лёгко из могилы.
«Рома, ну ты знаешь. Завтра приходи».
III.
Надо брать интервью и нагрузку, не с водкой – с чаем.
То есть жить, то есть потихонечку выползать.
Лишь чернила и видят, как я по тебе скучаю
И как воздух в баллонах-лёгких предельно сжат,
Как я в зеркало лбом стучу – отходи, родная,
Отходняк отыграй и давай уже отходи,
Как темно внутри никто духом и не прознает
И что вынуто из девической из груди.
В стране тех, кому вечные чётные двадцать восемь,
И ни разу не тридцать, ни дома и ни жены
Ты, конечно, меня никогда б ни за что не бросил,
Только вот не дойду, надеюсь, до той страны.
Только Гордиев загипсованный мокрый узел,
Как кадык, между пальцев на шее, и не сглотнуть.
Дали б волю – взяла бы я, вот, к примеру, узи –
Да по страхам, по морокам, нави! Какая круть!
В добрый путь, не свернуть с которого, без обмана,
Без колдобин и выбоин, в сломанной правой крест.
Дайте первого сына – я назову Романом.
Отучите бухать. Научите обратно есть.