сидя в этой тюрьме
постепенно сходишь на нет
и не будет,
прислоняясь к одной стене,
оставляешь себе еще три – на выбор
и окошечко в потолке,
сквозь которое видно свет
или ночь.
или смотришь на руки
и как в детстве шептала божьей коровке,
так шепчешь:
божья кара,
улети на небо
прямо с кончика пальца,
с моего мизинца.
не возвращайся, просто дай дышать.
но она кладет меня как упрямый ребенок
под стеклышко,
присыпает землей по краям,
называет своим секретиком,
помечает это место крестиком,
чтоб забыть его крепко-накрепко.