Чай мы пьём горячий, терпкий,
чёрный, розовый, зелёный,
очень свежий, очень крепкий,
сидя на крыльце под клёном,
или ёлкой, или вязом –
под любой сгущённой тенью.
Разговор ведем бессвязный,
по реке плывя сомнений.
Обозначенный листвою
чай в растеньях очень разный.
Нам подарен он страною,
где живём мы так бессвязно.
И в пакетиках бумажных
в кипяток его бросаем.
Вкус небрежный и неважный
мы в итоге получаем.
А когда я запах тонкий
чудо-чая ощущаю –
стол под старою клеёнкой
я российский вспоминаю.
Чай грузинский иль индийский
в пачках маленьких квадратных.
И друзей своих – артистов
и художников незнатных,
музыкантов и поэтов,
‘Стопом’ едущих студентов.
И любую вещь вмещает,
даже то, что запрещали -
чашка чая. Завершаем
вечер длинный. Исчезает
синий дым в чащобе леса.
Дом уснул и сны развесил....
Июль 2003