Век двадцатый начинался
серпантином и шампанским,
Вдоль Невы упругий ветер
стаи тучек гнал в залив.
Пел про тройку хор цыганский,
и толпа по-христиански
В шубах, путаясь до пола,
целовалась, перепив.
Оплывали мирно свечи
поэтических салонов,
И искрилось красноречье
сероглазых королей.
Кто бы знал, что этот вечер,
утомивший от поклонов,
Станет вехой перелома
и прологом грозных дней.
Ещё блещут аксельбанты
средь серёжек и кулонов,
Но уже волна Цусимы
злобно лижет горизонт.
Впереди ещё "Славянка"
и прощанья у вагонов,
И последняя записка:
"Мама, я сбежал на фронт".
Хлёстким выстрелом "Авроры"
революция ворвётся,
Мир расколет как стекляшку -
на своих и на чужих.
Достояние России
словом "контра" обзовётся,
Пролетарский суд лоялен:
- Энтих к стенке! При других!
Век сменяется - вот счастье!
Нескончаем платьев шорох.
Кто бы знал, что залпы Пресни
смрадно гасят жар свечей.
А вдогон Молох кровавый
под наганный кислый порох
Расстреляет миллионы
сероглазых королей.