Во мне живёт раскаявшийся бог.
Его впустил я так, из малодушья.
Он корчился, страдая от удушья,
И смерти ждал, но умереть не мог.
Он отказался от воды и хлеба
И робко так смотрел из-под стола...
За ним вползло растерзанное небо
И поселилось в четырёх углах.
Так и живём. Мой бог боится света
И прячется, как прежде, под столом,
И каждый день я, вспоминая это,
Забочусь, чтобы не было светло.
Окна души заклеены газетой,
Лишь небо излучает тусклый свет,
Но мне хватает и такого света,
Чтобы понять, что никого здесь нет.
// 1.10.6