Стоило бы наверное все это забыть,
да только на спине след от удара
первым, что тебе под руку попало,
Первым что подкинуло мысль убить,
Чем же ты так, а? Не видно, на спине же,
Дыру чувствую - узкая, отверткой значит...
И тот, что где-то надрывается, плачет -
Это не я, заткните его, я занят, занят...
С людьми не так надо, с ними нежно, нежно,
Тогда и вопроса о смерти не встанет,
А вот так подскакивать и под лопатку -
Даже стыдно, ну останься же дамою!
Такое чувство, что в подворотне за зажигалку
Интеллигентнее сделали бы то же самое.
И в спину... А в глаза что, стыдно было?
Хотя в глаз отверткой... Не твой, думаю, профиль...
Эстет-извращенец просто, не любишь крови,
А жаль, моей бы тебя нафиг и смыло,
Но я б даже не того хотела, да я бы забыла,
Но изнутри искорябано все, до онемения,
Болевой шок изменен на омертвение памяти,
И вечной любви ошметки на скатерти
Не треплют нервы необходимостью забвения.
Присохли, собаки, вместе со скатертью выкинуть,
А гарроту оторвать от гортани вместе с мясом,
Откуда она там? Неужели еще до отвертки?
А ты выходишь, по прежнему косишь правым глазом,
Из-за спины, ух ты, сколько ж я времени простоял
У стола мною накрытого, праздника ждал,
А теперь-то чего, фрак испорчен, любимая хуже безумца,
Даже новый спокойный и полный разумности взгляд -
Я б забыл, но зачем, не пойму, надо было испачкать
Имениннику ради тебя же надетый наряд?