На застольных пирах старый князь поучал добрых молодцев,
Как священную Русь уберечь от неверных людей...
И опять типчаковая степь печенегов и половцев
Медным бубном камлит под копытами быстрых коней.
Запасалися пивом ячменным, пшеном и таранею,
В день Святого Петра на телеги грузили укос.
И за мздою привычной в далекую тьму тараканию
Отправлял воевода с дружиной фискальный обоз.
Разговор был коротким, прямым, как копье, и без лишних тем,
Приходили к удельным князькам не "на Вы", а "на ты",
И взимали с них дань и пушниной, и гусем, и лебедем.
И лисицы трусливо бежали, завидев щиты.
Типчаково-ковыльная степь Красным Солнышком выжжена,
Но исправно текла десятина на Киевский стол.
А попы византийские славили Бога возвышенно
И пророчили князю апостольноравный престол.
И народ отдавал, Богу - Божье, а кесарю - зверево,
Молча новые дыры сверлил в сыромятных портках,
А слепые Баяны струилися мыслью по дереву
И слагали былины о князе и богатырях.
Где-то в Лавре какой-нибудь Нестор напишет о времени,
Но когда ополчится на Киев голодная рать,
То простой кожемяка, без имени, роду и племени
На ристалище выйдет за князя и Русь постоять.