Снимаю с себя кожу и сжигаю
Ее пласты на медленном огне,
И в пьяных бликах света различаю
Все то, что было только что на мне.
Плохое и хорошее – все в дым.
Свидетелей, на всякий случай, двое –
Глухая ночь и каменный забор.
Они глядят на все вместе со мною
И, может быть, выносят приговор.
Но более собою я судим.
Гори, огонь. На теле нарастает
С щемящей болью новой кожи слой,
Она пока наивна, как святая,
Хотя уже испачкана золой.