Четвёртый день то дождь, то мокрый снег,
И, лужи чередуя с гололёдом,
Даждьбог (дОждьбог?) в холодной вышине
Придумал шутку с мокрым Новым годом.
Над нами туч угрюмая гряда
И струями холодная вода.
Течёт с небес простуженная хмарь
По ржавому сырому водоскату.
Роняет листья тощий календарь,
Грустя о том, что точно знает дату,
Когда собрат, упитанный вполне,
Займёт пустое место на стене.
На глинисто-раскисшей мостовой,
Под плотоядным взглядом мокрой кошки,
Нахохлившийся шарик перьевой
Клюет в грязи размоченные крошки,
Чириканьем судьбу благодаря
За долгую бесснежность декабря.
Закутанный в дешёвый дождевик,
Споткнувшись о поребрик неуклюже,
Прохожий поднимает воротник,
От лужи перепрыгивая к луже,
И стряхивает с джинсов, матерясь,
Машинами разбрызганную грязь.
Машины сами жалки и мокры,
Как старые побитые дворняги,
Бегут в свои унылые дворы
Укрыться от промозглой передряги,
Где тут же, без укрытий и зонтов,
Становятся зонтами для котов.
И грустно в середине декабря
От черноты надломленных акаций…
Вот только сердце стало спотыкаться
О сбитые пороги бытия,
И там, где жили мысли о весне,
Остались дождь и липкий мокрый снег…