Не прикуривай от свечи – плохая примета.
Да хер с ним! Свечи тоже гаснут. Вся ночь моя. Включаю PALM. Мотыльки рвутся на свет. Ветер утих. Было, о чем подумать.
Красивое, сильное чувство, которое изначально обречено... Я знал это с самого начала, практически с первой нашей встречи. Нет, еще раньше, когда увидел тебя на тех снимках для книги. Бог дал мне любовь, на которую я не имею права. Зачем? Какой смысл? В очередной раз понять, что жить ТАК дальше невозможно? А как жить ИНАЧЕ? И вообще: to be or not to be? Офелия! Офелия, твою мать! – ты помяни меня в своих молитвах!.. И помянет ведь, куда денется, а толку что?
Философия и литература, как говорил Пикассо про живопись Дали. Оба хороши, да не о них речь...
Но я хотел этого. Я написал сценарий, который был благосклонно утвержден там, наверху, в самых высоких инстанциях. И сейчас, и прежде все развивалось и развивается согласно этому сценарию и по всем законам классической драматургии: завязка, развитие, ружье на стене, трам-парарам, приходят санитары, кому-то в Кащенко, кому-то в морг... С небольшими поправками, которые вносятся по ходу действия всем творческим коллективом этого некоммерческого проекта, но в целом – так, как было задумано. И честно. И никакой фальши. А грим – только в профессиональных целях. Муляж. Камуфляж. И прочие рифмы...
Но есть одно исключение. Я не знаю главного: какой будет развязка. В моем сценарии ее просто нет.
И еще... В этом – конечно же красивом и добром даже в самых жестоких мизансценах спектакле – нет и не может быть ответа на вечные, главные, и потому банальные вопросы.
ЗАБЫТЬ НЕЛЬЗЯ ЛЮБИТЬ
У каких розенталей найти правила пунктуации для данного казуистического случая?
Поставить точку (запятую, восклицательный знак, тире) после первого слова, т.е. убить в себе это чувство не так уж и сложно. Увы – и это дело техники, ну, и времени, естественно. Но при это погибнет все остальное: дружба, творчество, огромное количество стимулов и мотиваций. Краски – живые и сочные – превратятся в сухой бессмысленный порошок, потому что исчезнет любовь – связующее, на котором у меня держится все.
Знак препинания после второго слова еще более безграмотен, вреден и опасен. Поставить его – значит обречь себя на дальнейшее безумие. Но это логика и здравый смысл. К сожалению, – а, может быть, и к счастью, – не только они правят миром.
Я бы поставил отточие... Где-нибудь. От балды. Фиолетово. А что еще остается? В конце концов, это ведь тоже знак препинания. Но можно вообще ничего не ставить, а вместо этого выпить еще. Выпить еще... Еще.
«Мне вчера дали свободу. Что я с ней делать буду?»
Ты сложный и противоречивый человек. И я далеко не всегда верю твоим словам, они ведь призваны не только обнажать правду, но и защищать от нее. И я многого не понимаю, впрочем, наверное, как и ты. Но верю, что на подлость ты не способна. Убедив меня в обратном, ты приблизишь уровень моего разочарования в людях к последней отметке на шкале ценностей и смыслов.
Я не хочу делать тебе больно своими попытками понять и почувствовать тебя. Прости, если эта боль все-таки есть.
Ночь – как затянувшаяся минута молчания, только редкая тревога в стальных нервах железнодорожного полотна, когда по нему проносится электричка, да сопровождающий это беспокойство лай собак – вот и все явные и мнимые признаки хаоса. Внизу догорают прошлогодние листья, матовые огоньки осени, которая стала зимой и не пережила весны, дым по деревне, запах дома... Свечи и экран PALMa – вот и все освещение. И так мало, и так много надо для счастья... И в шестнадцать, и в тридцать шесть.
Ты сняла с себя последнюю одежду – бикини из волос – и я обалдел от твоих распахнутых волокон.
Мышей нет. Обычных – уже. Летучих – еще.
От чего зависят приливы и отливы?
P.S.
Я никогда не забуду твои глаза, когда ты уходила. Они были огромные. И в них было ВСЕ. А большего мне и не надо...