усталыми узловатыми пальцами спиц
я распутываю тяжесть марева солнца,
распуская шедевр в цветок Стоунхенджа.
достойные драконовых птиц
игрища гладиаторов
посреди каменоломен цикличной надежды
добывают частицы побед и патов
под палящей ничтожностью
императора.
вкруг песочной воронки
кружатся в засасывающем кровевороте
вОроны-ворОны –
трубачи раскатистого стона,
вклеенного меж намертво закованных ладоней.
рыщут какофонии
хлебно-водянистой рвоты,
смешиваясь с затхлостью гармонии
в ослепляющие шизофрении
с примесью
сумрачного инея.
носятся сумраки разумов,
обезумевших внутри Левиафана.
высятся над всем василиски взглядов
правителя,
напялившего подожжённые ткани
сегодня, ко дню гарцующих ядов,
льющих забытьё в конечность
конечностей,
в вьющуюся вечность.