«И встали воды Иордана...»
Под взмахом немощной руки,
Стальные выросли экраны
Вдоль чрева вскрытого реки.
Все стихло, будто оборвалось,
Природы изменился ход.
Неслышно войско погружалось
В безмолвье выброшенных вод.
В безволье временного шока,
Уроки духа получив,
А Воли жаркой и высокой
С небес низринуты лучи.
Обнажены подводный камень
И мякоть донного куста,
Под осторожными шагами -
Нехожесть влажного песка.
Глаза, привыкшие к пустыне,
А руки к посоху в горсти,
Сумели их сердца простые
Безмерность чуда уместить.
И первым первая награда,
Обольщены, но прощены,
Идут сыны Рувима, Гада
И Моисиины сыны.
В рассвет равнин иерихонских,
В их синий морок и туман,
Ревет, сливаясь с храпом конским,
Иерихонская труба.
А там, вверху, колеблят воздух
Невидимые два крыла,
Пыльцу с небес роняют звезды
На тяжесть тронных покрывал.
Вплывает черная громада
Одной кости, одной крови,
Неся в себе ковчег отрады,
Ковчег Божественной любви.
И пусть они грязны и драны,
Но страшен их Пророков транс,
И встали воды Иордана,
Замкнув движение пространств.