В больничном коридоре тишина.
Сомкнулась ночь.
И на владельцев коек
топорщится лишь сонная луна,
зависшая над шкафом для настоек.
Она следит сквозь цветность пузырьков,
заправленных нетронутым бальзамом,
за тем,
как быстро коридорный штоф
наполнится храпением и срамом.
Она сгоняет тени ко дверям,
из-под которых тянет препаратом
таким,
что от него покой ноздрям
лишь тем,
что разместились по палатам.
Луна, как лодка,
постигает крен
к последним, от угла,
оконным створкам,
чтоб, оттолкнувшись каблуком от стен,
зависнуть битым кафелем над моргом...
И что ей кажется?
Что чувствует она?
Наверняка -
всё то же - запах хлеба...
Моя несчастная,
больничная луна,-
душа,
зависшая меж крышами и небом.