Мой дом – это круглогодичный банно-прачечный комбинат.
Грязное и выстиранное бельё – повсюду: в баках, вёдрах, пакетах,
на батареях, на верёвках в коридоре, кухне, спальне,
над моим обеденным и рабочим столом.
После двух лет нещадной эксплуатации,
итальянская стиральная машина «Ардо» просто крякнула без предупреждения.
На семью из четырёх человек расходуется в месяц увесистый,
пятнадцатикилограммовый пакет дорогущего стирального порошка.
Стирка – это культовый ритуал в нашей семье.
Дочь пять минут поиграла с собакой – пуховик в стирку.
Плед два часа послужил поляной на пикнике – отправляйся в пасть «Ардо».
Поломка итальянки не остановила мою жену.
Она выудила на свет стиральную доску моей бабушки.
В огромном полиэтиленовом мешке с чистыми вещами
я не могу найти пару своему носку.
Покрывала, скатерти, занавески, одеяла, джинсы, даже плюшевые игрушки –
раз в неделю подвергаются экзекуции утопления в мыльной пене тайдов и ванишей.
Я, как профурсетка, пропах отдушками.
Очередной бзик моей жены – перестирать зимой все перьевые подушки.
Предчувствуя неладное, я купил всем подушки, набитые гречишной шелухой.
Но у меня нет гарантии, что через пару месяцев жена не отправит их в стирку.
Наша огромная собака припеваючи живёт себе в просторной будке,
охраняя крольчатник и сарай с погребом.
К зиме шерсть пса закурчавилась, блистая на солнце густым подшерстком-войлоком.
Вчера я перехватил пристальный взгляд своей жены на Гринча.
Наша собака когда купалась последний раз? В сентябре?..