Сосны звенели, верхушками соприкасаясь.
Солнце вставало и падало вновь в преднебесье.
Странно знакомый, мучительно-ломкий красавец -
Странник лежал у изножья неначатой песни.
Пальцы его, обожженные болью и лавой,
Струнами лютни, как лист, управляющий ветром,
Вызвать могли очертания силы и славы...
Но не о том его песнь, не о подвигах, нет, не об этом...
Озеро терлось о камушки ласковым зверем,
Около горя присевшим и жаждущим ласки.
Очи закрыты у сказочного менестреля.
Очи навеки уже неизвестной окраски.
Руки его, обнаженные звездным сияньем
Брали перо и о деве нездешного света,
Строки венчали о тонком пленительном стане...
Но не о том его песнь, не о нежности, нет, не об этом...
Славно побиться, чужие щиты разрубая!
Страшно признаться себе в безнадежности цели.
Смертию умер, в грядущую жизнь воскресая...
Сказочке верь. Он, возможно, в нее тоже верил.
Души их всех, менестрелей, и странников-бардов,
Дремлют устало в нездешнем пронзительном где-то...
Дрогнет рука наносящего Хаос на карту.
В миг свой свой последний он пел лишь об этом, об этом...