13. Федосеев

Евгений Евтушенко
Сегодня во время гулянья я нашел
 перо вальдшнепа. Вероятно, бедняжка
 прельстился березами и, напуганный
 светом, ударился в белую стену. Посылаю
 Вам это перышко...
 Н. Е. Федосеев – Сергиевскому

 По-над тюрьмой Владимирской
 запах весны и пороха.
 Падает в руки льдиночкой
 вальдшнепа белое перышко.
 Маленький да удаленький,
 из-за обмана зрения
 он, словно ангел, ударился
 грудью о стену тюремную.
 Нету сильней агитации,
 нету сильней нелегальщины,
 если на тюрьмы кидаются
 самоубийцами вальдшнепы.
 Хорканье в небе истошное...
 Что вы задумались, узники,
 в самоубийцах восторженных
 сами собою узнаны?
 Кровью
 земля
 обрызгана
 после полета вашего.
 Тяга к свободе убийственна,
 будто бы тяга вальдшнепов.
 Над молодой повиликою,
 мятою и сурепкою
 хлещет вас дробь,
 перелитая
 из тридцати сребреников.
 Но, улетев от охотника,
 что вы бросаетесь на стену?
 Сколько вас дробью ухлопано,
 сколько о стены разгваздано!
 И над весенними реками
 в мире, еще не оттаявшем,
 хорканье вальдшнепов –
 реквием
 собственным крыльям отчаянным.
 Но, как письмо от подпольщика,
 переданное с воли,
 вальдшнепа белое перышко
 у Федосеева Коли.
 Жесткие руки империи
 взяли семнадцатилетнего,
 Коля,
 тебя не первого,
 Коля,
 тебя не последнего.
 В путь, никому не завидуя,
 снежные тракты утаптывай!
 Совести русской планидою
 стала планида этапная.
 Крылья о стены каменные
 бьются, не сдавшись на милость.
 Лучше крылатость в камере,
 чем на свободе бескрылость.
 Наши марксисты первые,
 в тюрьмы спокойно идущие,
 вальдшнепов белыми перьями
 письма писали
 в грядущее.
 Были они еще мальчики
 даже
 в мужской суровости.
 Были в одном догматики –
 не предавали
 совести.
 Что же случилось, Коля,
 если в себя ты выстрелил,
 навзничь упав на корни
 всеукрывающих лиственниц?
 Губы ответить стараются,
 а на лице – ни кровиночки,
 и муравей взбирается
 к солнцу по алой тропиночке.
 Тюрьмы, этапы выдюжил
 с детской улыбкой Мышкина.
 Лишь одного не выдержал –
 подлости единомышленника.
 Спишь с восковыми веками.
 Ты застрелился,
 сломался,
 первый марксист,
 оклеветанный,
 братом своим во Марксе.
 Лиственницы разлапые,
 что вы шумите невесело?
 Вальдшнепы, стены разламывая,
 станут еще буревестниками!
 Ну а пока что –
 валится
 снег надо тобой, империя,
 словно разбившихся вальдшнепов
 тусклые,
 мертвые перья.