Я в нем тону – я плавать не умею,
Под ноги - мостовая марципанов,
Кончает день дела твои – пора нам,
Туда, где класть поклоны иудею.
Я глажу войлок застарелой были,
Мне хорошо под теплым душем плача,
И тех, что по ночам со мною были,
Я вновь зову, по памяти ишача.
Я признаюсь, что хлопнул синий шарик,
Что громко каркнул, испугав ворону,
Я признаюсь, что верил в Лизу Мону,
И что в тебя я верил - мой лошарик…
Я помню точно: маму мыла рама,
А кто ж её, несчастную, помоет,
Но разум рвет чего-то, что-то носит,
В моих малиновых морях феназепама.