Трясусь как щенок, как студент-первогодок.
Последняя сцена. Гимн!
Кулиса плывет золотым пароходом
Трансатлантическим.
Герой появляется в сером исподнем,
В пене трескучих фраз.
Зал замер. Не дышит. Считает до сотни,
Затем выдыхает враз.
Нет-нет, я в герои не рвусь. У героя
По репликам сверстан путь,
От «Здравствуйте, люди» и «Средство простое…»
В самый конечный пункт.
А я не тщеславен. Я выжду в сторонке,
В гудящем своем чаду,
Чтоб позже, как скальпель изысканно-тонкий,
Всему подвести черту.
Так, что там? Краями толпятся статисты.
На нитке спускают луну.
Качается задник. На заднике тиснуто:
«Бей нечисть – спасай страну!»
Ведут героиню. В разбуженном блеске
Свечей сведены черты.
Сожжение нынче стоит на повестке,
Спасение через дым.
Такие дела на скрипящих подмостках:
Суд Божий в суде земном,
Где черным по белому с вывихом мозга –
Травленое зерно,
Стухшее мясо, подгнившее сено,
Скисшее молоко…
Вот оно, люди, ведьмино семя,
В злой синеве оков.
Даже в преддверии ада красиво.
В ссадинах и в крови.
Это ли не сатанинская сила
Так сохраняет вид?
Вопросы герою исполнены каверз.
-Любил ли?
-Любил. Сознаю.
-Но ты отрекаешься?
-Да, отрекаюсь. Похоже, любил змею.
Вот здесь бы и выйти! Самим Люцифером!
К оплате представить счет.
Был человеком – стал лицемером.
Исполнено. Подпись – черт.
Но рано, ах, рано! Дождемся крещендо!
Жизни любой погремушка,
Смерть нам нужна, господа, не зачем-то,
А потому что!
К ней все и катится. Даже несется.
Сжимает ряды тесней.
В ложах как клейкие почки на солнце
Лопаются пенсне.
Обморок в партере. Два – на галерке.
Фистулой взвился свист.
Словно искатели жемчуга с лодки
Лица ныряют вниз.
А действие длится. Мистерия длится.
И вот уже в столбняке
Факела огненноперую птицу
Находит герой в руке.
-Жги! – говорят ему. – Жги! И не думай,
И мысли дави как блох.
Сколько костров ни запаливай, в сумме
За все отвечает Бог.
За все.
И рука не дрожит, не немеет,
Темный приняв зачин,
И тысячи маленьких жадных змеек
Тянут вверх язычки.
Ну вот и мой выход! Отдернув кулису,
Ступаю, кривя лицо.
Душно. Я кашляю. Бархат с плисом
Пропитан сухой пыльцой.
Все замерло. Что ж. Подхожу. Приседаю.
Пружиню колени я.
И объявляю как страшную тайну:
-Конец представления!