(по интонациям Беллы Ахмадулиной)
В начале дня, в июне, в то число,
когда луною стать стремился месяц,
я шла небрежно по глухому лесу,
оставивши на время ремесло…
В руке сжимала ивовую ветвь,
что родом из окраинной низины,
но стала ручкой ивовой корзины,
прожив совсем не так уж много лет.
Взывала я к кукушке: подскажи,
сколь много мне даровано судьбою?
И в ветках ели где-то надо мною
вила она пророчеств миражи…
И выходило - жизненный мой стаж
то много лет, а то совсем немного…
Но вот мою пустынную дорогу
собой украсил странный персонаж.
Он был прекрасен и слегка лохмат,
И (тут не подобрать уже мне слова)
напоминал творенья Васнецова,
написанные много лет назад.
И я спросила: «Кто ты, встречный мой?
С какой картины ты хрестоматийной?»
(корзину с пирожками инстинктивно
за спину пряча левою рукой).
Он отвечал, потупив желтый взор,
с картавым, мной неслыханным акцентом:
«Нездешний я. Когда – то был студентом»,
- и, в-общем, врал, как распоследний вор.
И, видя сполох чувств в очах моих,
раскрытых, словно утром хризантемы,
переменил он направленье темы:
«Сударыня, ни разу я таких,
как вы, не знал… И шляпки вашей цвет,
и синих глаз неясное мерцанье
в моей душе находят пониманье,
впервые за не помню сколько лет».
Так говорил он, путаясь в словах…
А я, слогам внимая просторечным,
на удивленье сделалась беспечной,
подобной большинству беспечных птах…
Потом он расспросил, куда иду,
с чем пирожки («Для бабушки?..Понятно…»),
И я, как наваждением объята,
всю правду рассказала, на беду…
Стремительно, как молния, как гром,
произошло внезапное прощанье,
оставивши меня в непониманье
на месте том, где были мы вдвоём.
А дальше.. дальше трудно говорить…
моей душе, возвышенно-прекрасной
подумать было беспредельно страшно
что вдруг со мной такое может быть.
Но – расскажу. И пусть дрожит фальцет,
срываясь вверх на звонкие октавы,
и бьется сердце, будто бы не стало
тому событью много-много лет…
Тот встречный мой был страшное дитя
дубрав, чащоб, злокозненного леса…
Он к людям подходил из интереса,
творил злодейства, весело шутя…
Мой одуванчик, бабушка моя..!
Он съел её в её избушке личной,
и, как актер (причем актер отличный),
он, притворившись ею, ждал меня.
А я наивно верила ему,
его кормила нежно пирожками,
справлялась о здоровье.. Но с волками,
как оказалось, это ни к чему.
Ужасно, плохо, плохо и темно
вдруг оказаться в душной пасти волчьей
свой путь земной на этом вдруг окончив,
не досмотрев весны любви кино…
Но чудо, как волшебная трава,
как сквозь асфальт, пробившись в дверь избушки
явилось подтверждением кукушки
в той части, где она была права!
И где-то в канцелярии небес,
ответственный за список поступивших
моё названье, взглядом потупившись,
вычеркивал из всех учётных мест.
А бабушка!!! О, чудо номер два!!!
Ей тоже список не был уготован!!!
Хотя на дне утробных волчьих штолен
она сумела уцелеть едва.
И колокольцы ландышей земных
светились нимбом счастья и спасенья
на шляпах (тут возможно разночтенье)
охотника, лесничих и других..
Минули годы, как сказал поэт,
и возраст мой уже не так опасен,
но, избегая рокового часа,
я не ношу прилюдно красный цвет.
-------------------------------
*Написано для конкурса пародий
сайта "Творчество для всех"
сюжет отчасти заимствован у Шарля Перро