Ноябрь, преддверие зимы,
последний лист висит на тополе
и тихо существуем мы,
где в тягость нам пустые хлопоты.
Мы проводили старый век
и сожалеть о нем не хочется:
так много было картотек,
доносов, камер одиночества.
Простят ли тело и душа,
что мы отвергли статус пленников? –
нам просто хочется дышать
и жить, не вспоминая Ленина.
А новый век среди бомжей
нам не направить в русло времени,
рисует осень в витраже
прощанье города с деревьями
Мы потерялись, тополь чист –
уставший путник в странном княжестве,
а меченый последний лист
для нас пророческим окажется.
Страна другая, веры нет,
страшнее камер одиночества
её разорванный рассвет
и день осенний, как пророчество.