Вокзала суета
оттенка пыли.
Сиротство душ,
где каждый первый лишний.
Дороги к небу
рельсами застыли.
И хмурость крыш
становится все ближе.
А цвет потерь
становится все тоньше
сквозь сизый трепет
стаи голубиной.
И вкус зимы
отчетливей и горше...
Закат просыпал
корки мандарина.
Вокзал, как сердце
бьется рваным ритмом
транзитных поездов.
Гудки тревожно
уносят в ночь
прощальные молитвы,
И слышится: возможно всё,
возможно...
Пустой перрон.
Как ангел позабытый
зеленый свет
скитается во мраке.
И гаснет снег,
печалью неприкрытой,
в зрачках лиловых
уличной собаки.