В звонких джунглях и сонных лагунах
я не корчился с детства от страха
перед духом с лицом полоумным,
восстающим из смертного праха.
Не плясал я часами в экстазе
перед символом страсти и секса,
не бросал я врагов своих н’а земь,
и не делал из них я бифштекса.
Я из клетки страстей первобытных
был спасен на Голгофе задолго
до того, как прославились в битвах
Калка, Чудское озеро, Волга.
Мой спаситель в обличье еврея
был распят в дальней области Рима,
на кресте нам оставив ливреей
свое тело, ученье и имя.
До него приходили и ламы,
и жрецы, и шаманы, пророки,
чтобы сделать осмысленней драму
вечной жизни на смертном пороге.
Появлялись и после провидцы,
обещавшие правду и веру,
но сгорали в кострах инквизиций
или сами карали без меры.
И стоял крест Голгофы антенной,
и указывал путь нам, открытый,
и трещали державы и стены,
и добрел человек первобытный.
Атеисты, фанатики или
обыватели, ждущие чуда,
где без этих заветов бы были
мы, любители казней и блуда?
Мы той казни наследники, дети,
воскресение нас пробудило:
рождены от безжалостных Йетти,
мы в духовную веруем силу.