Я разорву своей рукой
Свою навязчивую слабость.
Я затопчу ее ногой
Не видя и не зная жалость.
Какой бы ни была судьба
У нас двоих, чужих и чуждых,
Я подниму на смех свой грех
И в шутку обращу усталость.
Я подлостью и низостью своей
Всей жизнею готова расплатиться.
А ты, не понимая жалости моей,
Страдаешь, бьешься гордой птицей.
В моей душе теперь пятно,
Осколок в ней, след сапога и клякса.
Ее стереть не хватит памяти моей,
Она останется гримасой старой маски.