Раздоры начинались с мелочей:
с немытых,
в мойке сгрудившихся чашек,
расшаренных по комнатам вещей,
безденежья, как водится.
И чаще –
сводилось всё к отсутствию детей.
Раздоры сыпались,
подобно золотым
у врат церковных накануне Пасхи,
и оседали, точно жёлтый дым,
в сознании двоих,
боясь огласки.
Боясь того, что вдруг со стороны
заметят, как растрёпанное счастье
мелькнёт прозрачной дымкой вдоль стены,
вдруг разделившей целое на части.