***
Звезду Сиона видела во сне.
Ни снега, подтверждающего осень,
Ни снега, провожающего зиму.
Звезду Сиона видела во сне.
***
Назарет на заре. Оговорки, конечно, известны.
(Суламифь умерла. Соломон никогда не умрёт.)
На горах Ханаанских сегодня безумствуют бесы.
Удели мне щепоть от суровых библейских щедрот.
Королевской небрежностью мы обижаем друг друга.
Наша наглость безмерна. Но более страшен обман.
А кругом голоса. Голоса, голоса, и - pазруха,
И - деревья ночные, и это, конечно - тюрьма.
Вереницею судеб столетие нас попрекает.
Ну так что ж! Я оставшийся год подержу на весу,
И, на долгие странствия разом себя обрекая,
Имена я святые отчетливо произнесу.
***
А я говорю вам, а я говорю вам: Эрец Исраэл.
Песчаное небо и пальмы над головой.
А вы говорите: ужель это цель? Не цель.
Но целое небо и пальмы над головой.
А я говорю вам, а я говорю вам: беда не беда,
Но где-то же есть на Земле и моя земля.
И что до того, что я не дойду никогда.
Но где-то же есть на Земле и моя земля.
***
Когда услышал шум небесный,
Он согласился понимать.
Он засвистaл такую песню,
Которая пришла сама.
Но, пониманием объятый,
В огне он этом не сгорел.
(Ни путь прямой, ни путь попятный,
Ни - у костра, ни - на костре.)
И вот - ступает он по водам,
И вот - вовеки не пропасть...
Той удивительной свободы
Недозволительная власть.
***
Выше кедра ливанского.
Выше!
Крепче плит Баальбека.
Крепче!
Почему я тебя не вижу,
Хотя слышу твои речи?
О! Прозрачнее вод прозрачных
Тень твоя на ветру колеблется,
Вот - ползёт по земле горячей,
Исчезает вдали за лесом.
Голос твой, среди скал застывший,
Оседает на землю медленно.
Вот - уже ничего не слышу
Я, посланник твой и наместник,
Я, предшественник и предвестник,
Я, ничтожнейший из ничтожных...
Ты всегда за меня в ответе,
Но решать за меня - не можешь.
Мелодия
в пустыне синайской над желтым песком звенит небел
невемо куда летит одинокий звук
от миража к миражу от миража к миражу
в пустыне синайской на жёлтом песке лежат следы
невемо куда заблудившийся путник шёл
от миража к миражу от миража к миражу
в пустыне синайской под жёлтым песком течёт река
невемо куда по ней можно плыть и плыть
от миража к миражу от миража к миражу
***
И вот - Галилея за моей спиной,
И со всех сторон - июльский зной,
И со всех сторон, изо всех краёв
Возвращается ко мне слово моё.
Убогое, целует руку правую:
Помоги, исцели - верую!
Все в крови, целует руку левую:
Скажи, это не зря? - верую!
А я камнем стою на святом берегу,
А я рта уже раскрыть не могу.
Миражи, миражи, тлен и дым.
Что же стало с ним, словом моим?
Феникс
Кто лучше меня расскажет вам про Назарет?
Про жёлтую пыль Назарета. Про боль и печаль Назарета.
О, сколько веков мне еще, не сгорая, гореть,
И сколько веков будет пламенем этим согрето.
Бессменный свидетель всего, чему имя дано,
Да вещeго слова навеки охранник и ратник.
Пусть имя неверно, и пусть даже слово темно -
Нужна им ограда, ограда нужна, не награда.
Живой или мертвый, я всё же стою у ручья.
Небесно прозрачной водою наполнена каска.
О, холод бессмертия! Холод меча и ружья!
Лишь утренний холод и боль, а впоследствии - сказка.
Гелил Хаггоим*
Нежно ступает раби,
Песок его ноги не колет.
Кто удостоен любви,
Тот и в оковах на воле.
Тот недостоин любви,
Кто и на воле - в оковах,
Что же напрасно ловить
Блага случайного крова?
Вот - твой единственный кров!
Прочны стропила свечей.
А постоянство ветров
Много надёжнее, чем
Будки, костёлы, посты,
Сабля, рапира, перо.
Наши стаканы - пусты.
- За постоянство - ветров!
Кто на Талмуде зачат,
Строит надёжные школы,
Учит полезным вещам,
Правдам прельстительно голым:
Коли рабы - то рабы.
Раз не в тюрьме - то на воле.
Нежно ступает раби.
Песок его ноги не колет.
-------------------
* Круг язычников. Древнее название Галилеи.
***
Мне диктует Господь,
Да слыхать, к сожалению, плохо:
Вероятно, стена.
А быть может, он слишком далеко?
И, возможно, не мне
Предназначены эти советы.
Мне - лишь свет в облаках
И весенние теплые ветры,
И намек на намек,
Hо не боле, конечно, не боле.
Полагаю, что в этом
Есть смысл, как в любой нашей роли.
Я сомнительной чести
Hе раз удостоен отчасти.
Нет, не веря совсем,
Дожидался я нашего часа.
Слава Богу, ничем
Завершилось мое ожиданье:
Неизвестен характер
Сбираемой Господом дани.
Я боюсь, зазвучи
Этот голос хотя бы вполсилы,
Пониманье всего
Меня тотчас бы и раздавило.