Пусть никто не увидит мной зажженной свечи,
И плутайте, как прежде, вы, в покрове Ночи,
Хоть немного, но свет мой, Царство Тьмы озарит,
Из Свороги Священной его Вышень узрит.
Он на пламя посмотрит, улыбнется в усы,
Благодатью, над Русью, Бог расправит крылы:
«Если внук, хоть один,- скажет,- Славит Сварога,
Значит, есть еще Совесть у Внуков Даждьбога,
Значит, Дух Мой Священный, через толщу Ночи,
Разлетится лучами, от сгоревшей Свечи,
По Руси разойдется, указуя Стезю,
И народ, мой любимый, возведет в Синеву.
Где, на Тризне, среди Древ Небесного Сада,
Воспоется любви, от сварожичей, слава,
Там, на Тризне Великой, среди Яблонь Богов,
Воспоют сварожане славой Матерь-Любовь,
И, за этот далекий огонек, в Мраке Ночи,
Одиноким лучом, веселящей мне очи,
Очищающим Вихрем, Я с Небес не сойду-
За один этот лучик, Жизнь Земле сохраню»!
Трансцендентный «ОУМ «изойдя из гортани,
Станет Силой твоей и Богов именами,
Так ты Космоса Силы в себя, к бою, вберешь,
У Богов, к ярой битве, ты поддержку найдешь.
Если имя «Перуне», скажешь громко и в слух,
Бог Борьбы к твоим мольбам не останется глух-
Он сильней, сразу, станет, слыша имя Свое,
Ты же с Богом общаясь крепко ведай одно:
Что хоробы сражаясь - в рукопашку идут,
А над ними их Боги, бой кровавый ведут,
Побеждают в сраженье те, чей Бог был сильней,
И победные песни, тем поет соловей,
Богов русских потомки, вы не верьте попам,
Их ученья и псалмы - это хитрый обман,
Если бьет тебя ворог, покушаясь на мир,
То устрой в битве ярой, на крови ему пир.
Приходил лютый недруг к нам от разных сторон,
Становился добычей, он, для глада ворон
Перед русским уменьем, враг ложился костьми-
Лучших воев сумей-ка, умудрись, разыщи:
Плодородные почвы - больше всех на Земле,.
Наши рыкари - храбы подарили стране.
Выходили на бой в шкурах зверя, мечами,
Тьму рубили в куски и свирепо рычали.
Лучше ниндзя хваленных, каждый рыкарь наш был,
И звериной повадкой он весь мир удивил.
Потому: «Не будите медведя на Руси,
Ну а коли задели - ноги прочь уноси!»
Ярой бурей Стрибога, в сече, храб наш кружил,
Без щита и кольчуги, в два клинка он рубил,
И не мог он вернуться, с поля боя, живым,
Если хоть один ворог оставался пред ним.