На стенах и башнях пылают костры,
Без сна несут службу ночные посты,
Святых и безумцев, плутов без числа
Манил к себе город во все времена.
В каморке под крышей старик-звездочёт
За небом следит день и ночь напролёт,
Но тщетны старанья, молчат небеса,
Дрожащей рукою прикрыл он глаза.
В сияньи Луны молчит рыцарь-поэт,
Когда-то на спор сочинил он сонет
О страсти, которой и рок нипочём -
Застыл с тех пор камнем, обвитым плющом.
В мозаике окон дворца бьётся тень,
И ей развлекать властелина не лень –
Паяц изумляет, так дерзок и смел,
Что лица придворных белее, чем мел.
Он выше толпы, узурпируя власть,
Которая вниз не позволит упасть,
А чувство опасности радует кровь,
Когда господин невзначай кривит бровь.
Но вот королю после скверного сна
Пришлась не по нраву острота шута,
И канул слуга в неизвестность и тьму –
В глубоком колодце томиться ему.
Вверху купол чёрного неба высок,
Свет много сулившей звезды так далёк.
- Ещё не конец, разрази меня гром! –
Смеётся паяц окровавленным ртом.