Не была Алиса долго дома, практически с марта, а уже сентябрь начался, думает, вот хоть начало осени нужно захватить, хоть в море искупаться разок. Все, хватит работать, пора и лето почувствовать. Вырвалась на десять дней домой. Дома хорошо – спокойно, можно расслабиться, спокойно все обдумать, в общем, не суетится и просто наслаждаться жизнью. Первые дни осени самые лучшие – и тепло еще. Можно спокойно загореть ровным загаром, вдоволь покушать все дары природы, которые, причем срываешь в своем собственном саду и пойти на море, благо 7 минут пешком. Местные жители в это время не купаются, да и понятно, если летом жара в этом крае + 43 градуса, а вода +29, то в воду +21 градус никто и не сунется.
Ходит Алиса по дому, рассматривает новые цветы на подоконниках, как они прижились, смотрит – под пальмой стоит новая икона необычная, рисованная еще маслом, старинная и местами в дырочку ровную, как будто ее проволочник погрыз, жук такой, который фасоль любит. У Николая Угодника очень лукавый взгляд и кончики губ слегка улыбаются, никогда еще Алиса не видела такого изображения, он как будто живой и в движении. Спрашивает Алиса у мамы, где она такую необычную икону взяла. Мама отвечает, что в Порт-Катоне у местных старух можно еще не такое отрыть. В общем, на Алису икона впечатление произвела, повертела ее в руках, образ запомнила и пошла на море одна, чтобы наедине с природой побыть и подумать, что делать дальше, надо многие точки в ее жизни правильно расставить. Господи, какая благодать на море – небо синее высокое, чайки парят, море рыжее от глины – ночью был прилив, все глиняное дно взбаламутилось, зато вода теплая и не утонешь точно. Вот так лежать бы на полотенце вечность, пока не надоест и не забивать голову всякими насущными проблемами. Лежит Алиса, шум моря слушает, а сама Караван историй читает, а одним глазом за облаками и за чайками наблюдает поверх журнала. Потом надоело ей лежать как медузе без движений. Встала и пошла по берегу, сколько всего интересного увидела – и морских блох у кромки моря и ракушек, необыкновенных и засохших крабиков и морских бычков. Разные залежи глины и темной и голубой и всякой живности, которая живет своей неторопливой жизнью у моря, а главное это камни с дырочками причудливой разнообразной формы, которые туристы берут на память. Алиса же нашла совершенно необыкновенный камень в виде человеческого сердца и совершенное по форме, даже размечталась на секунду, вот найти бы такое сердце, только человеческое и тут же об этом забыла, хотя почему-то тяжело вздохнула. Когда устала ходить и восторгаться как ребенок красотой природы, прилегла опять почитать, к обрыву лицом. На всякий случай, обрыв медленно, но верно осыпается, не особо приятно получить по голой спине куском глины с двадцатиметровой высоты. Под рокот волн Алиса задремала, прикрывшись журналом. И чудится ей, что спускается как паук на паутине с обрыва точка прямо на нее. При приближении оказалась точка маленьким человечком, необычно и диковинно одетым и достаточно взрослым, но таким проворным и быстрым, что она опомниться не успела, как он очутился на краю журнала.
- Привет, как жизнь?
- Не знаю, ничего особо не радует, как-то серо, а вы кто?
Он улыбнулся, стрельнул лукавым взглядом и говорит, - не важно, просто тебе плохо, хочешь, я отвечу на все твои вопросы, ты же давно к нам не заглядывала, все суета сует у тебя, так разве можно?
- А куда и как?
- Ты сама знаешь куда, а вот что в суете забыла, что есть тайное течение жизни и в душе у тебя неспокойно и не хватает сил у тебя душевных по полочкам все разложить. Трусишь ты сама себе признаться, а вроде не из породы трусливых, стыдно, матушка. Не ожидали мы такого от тебя.
- А с чего это я трушу?
- А с того, что боишься признаться, что бестолково ты жила это время. Стоишь, словно в болоте, грузила на руки и на душу себе повесила, вот и тяжесть в сердце. Возьми мысленно ножницы, срезай грузила, подними свободные руки к солнцу, совсем ты с природой, матушка, связь потеряла, за помощью не к Богу, не к черту не обращаешься, разве сама все осилить можешь?
- Нет, давно уже не могу, но и просить помощи непривычная, что мне делать, не знаю, тупик какой то, пусто внутри, ничего не радует…
- Все очень просто, вот у тебя есть мечта, а идти к ней ты перестала, а ведь всегда добивалась своих целей, сейчас у тебя есть свободное время, так иди к своей мечте, что тебе мешает, твоя лень, время нет? А на кого ты его тратила, на что, на то, что не твое и никогда твоим не будет и быть не может. А сейчас ты время на кого тратишь, что уже не твое и тебе и самой не нужно. Выкини все это из головы, забудь, освободи место в душе, которое занято. Все равно по ночам ты думаешь об этих людях, не отпускаешь их от себя, как же на пустое место может прийти, что-то новое, если место занято, освободи его, отпусти людей, не держи, не твое это, зачем держишь, не понимаю. У тебя своя дорога, у них своя, пересеклась, поняла, что не твое, не мучай себя и других, отходи, не терпи, жизнь одна. Обещай быть сильной и мудрой, кому многое дано, с того много и спрашивается…
Почему-то Алисе стало хорошо и легко, она сразу вспомнила про камень, который уже лежал в пляжной сумке, хоть он и тяжеловат, но не могла она его оставить на берегу моря, такой шедевр – каменное сердце один в один человеческое. Чего только вода не вытачивает…
- А вы кто? Мне очень знакомы ваши глаза.
- А вот прейдешь домой и найдешь ответ на свой вопрос, все, мне пора, оставайся с Богом, надеюсь, ты поняла, что делать дальше и почаще смотри в свое сердце, зорко только оно и не бойся начинать с чистого листа, никто еще от этого не умирал, только становился сильнее, поняла? Улыбнулся человечек и стал по своей паутине на обрыв взбираться. Когда Алиса открывала глаза, человечек уже превратился в невидимую точку, а затем и вовсе исчез. Окончательно прейдя в себя, Алиса увидела синеву неба, тот же обрыв и ворона с рыбкой в клюве, смотрящего на нее лукавым взглядом. По-моему, я перегрелась, - подумала Алиса и пошла домой. Пришла домой под большим впечатлением. Отчего то ей хотелось смеяться и порхать и дарить всем радость. Побежала в комнату переодеваться и опять чисто случайно встретилась взглядом с иконой. Только тогда она поняла, чьи это глаза и кто к ней приходил. А вот что это было, то ли явь, то ли сон, до сих пор понять не может. А вот грузила свои мысленно ножницами срезала, теперь точно знает что делать, определенно, каждый день ей в Москве сердце каменное забыть о встрече на пляже не дает…