Дамоклов меч над ним не понаслышке,
и галочка пред именем в обводе.
Вдохнул всей грудью воздуха излишек
не на Литейном, а у Статуи Свободы;
была бы жизнь советская, простая
в его просторной комнате – коробке,
но он пополнил небольшую стаю
инакомыслящих, покинув стадо робких.
Легко изгоя издали заляпать,
и честь и имя подняты на вилы!
Но Нобель приподнял с почтеньем шляпу,
когда его Титаном объявили.
И вот тогда ему явили милость,
припомнили, что были с ним знакомы!
И двери, и калитки отворились,
и, кажется, рукой подать до дома.
...Хлестнула боль по сердцу будто плетью!
На острове Сан-Микеле светает.
Не всё...
«Не всё кончается со смертью...»
на сером камне мастер выбивает.
Не всё кончается!
И в доме на Литейном,
под барельеф, до скромности неброский,
кладу цветы с немым благоговеньем
и вновь читаю:
« ... жил... Иосиф... Бродский».