Жаркие, полуденные тени
На песке чернотцею горят,
Капище истомы, барства, лени,
Скован мозг и негою объят
Безоглядно, да, и беззаботно
Загорают души на ветру,
Словно Куинджи и Монэ полотна
Под балконом пляшут ввечеру
Край безумства и рассадник неги,
Сколько раз в мечтах я представлял
Фиников, что вербочки, побеги,
Мозаичность солнечных зеркал...
Здесь сошлись могучие титаны:
Соль морей вплелась в песок пустынь,
Две безбрежности: застывшие барханы
И тугая Средиземья синь
Утро мечет по песку рассветом,
И арабам шумным невдомек,
Что они согреты вечным летом,
Что на двести миль один песок...
Облака - и те, попрятав лица,
От жары рассеялись как дым,
Днем песок, а ночью снег мне снится,
И метель над городом моим
Мне пригрезилось, как будто здесь (о, чудо)
Дождь пошел и, превращаясь в снег,
Горб накрыл он шапкой у верблюда,
Что замерзли даже русла рек,
Что Сахара золотым закатом
Проводила вечную жару,
Тучи что лиловой мягкой ватой
Заслонили солнце поутру
Ну а днем раскрылось небо книгой,
Был раздавлен вечный тлен Земли,
Был и я застигнут этим мигом,
Как казненный четким криком "пли"
Только здесь, в венце Армагеддона,
Неизбежному кричали все "Прости!"
Словно крики эти были смерти фоном,
Даже ветру стыдно их нести...
Я очнулся. Было ранним утро.
Солнца луч по морю рисовал,
На душе все было грязно-мутным,
Рано так я в жизни не вставал...