Говорят, что я, когда сдохну, буду хуже любой собаки;
Говорят, что такие, как я, на Севере не живут.
Я молчу, я умеряю инстинкты, и вот не от драки до драки,
А от песни до песни размерена жизнь моя тут.
Я, породистый лев, закрываю глаза на врагов и соседей.
Я породистый лев, я рождён под слепящей звездой.
Но в жизни моей всё иначе, чем в ласковом небе,
Особенно если дым коромыслом и если воздух густой.
Меня учили в школе для львов проносить свой взгляд осторожно:
Мол, если ты царь, то царь ты над всеми зверьми.
А ночь за Полярным Кругом чертит под шерстью на коже
Знаки отчаянья, знаки постылой тюрьмы.
Бывает и лето: несколько дней, зелёная бахрома
Одевает землю, что скована мерзлотой.
Но солнце ускорено гаснет, едва не схожу с ума,
Глядя в гербарий с родной африканской листвой.
Что я забыл в Заполярье – не так уж и важно.
Путь не объяснить словами – хотя бы успеть прожить.
Но в час, когда я засыпаю, мерещится, что однажды
Я отыщу в мерзлоте мир для своей души.
Теперь до восхода солнца ждать полторы недели.
Песенкой больше, песенкой меньше, под настроенье напев.
И я постигаю, что здесь все иные живут еле-еле.
Об этом и спел вам сейчас живущий на Севере лев.