Зарифмованный рассказ
об искусстве и о нас…
Раз, жене на именины, при наличии гостей, подарил сосед картину, редких, якобы кистей. - Ну, подарки, так подарки! Ты напомни по утру, я кистей тебе в малярке сколько хочешь наберу. Побледнел сосед-фотограф. О! Как я его подсёк! Чую, собственный авто-граф для супруги приволок. И, наверно, от испугу ошарашенный сосед всю вину свалил на друга, кличут, вроде, Раритет.
Хорошо не кофеварка или гель от комаров. Я, ведь, парень в газосварке сам почти, что Карл Брюллов. Правда, сердцу ближе Пушкин, рисовавший на полях. Сплю и вижу няню с кружкой – во, где истинный размах! Плоть от плоти из народа. Заведется – ураган! Наша, стало быть, порода, хоть и родом из дворян! Я, конечно, в акварелях не особенный знаток, да и ты, поди, не Рерих. Проще надо, фраерок!
Развернули выкрутасы – интересно ж поглазеть! Оказалось – ананасы. Как живые! Обалдеть! Дополнял картину овощ неизведанных пород. Благо, дочь пришла на помощь: - Это, батя, натюрморт!
Ну, даёт, акселератка! Пособила, как врагу! Вижу, что не шоколадка, а, вот, вспомнить не могу. А на пике обсужденья старый друг отца – прораб удивил предположеньем: - Не люляки это баб? - и далекий от искусства, но всезнающий отец, закусив коньяк капустой, так и рыкнул. Молодец!!
- Как там внучка-то сказала? Ишь ты! И не повторить. Может, прямо сразу в залу продовольствию прибить?
Поразмыслив креативно (все же умные теперь!), порешили коллективно разукрасить ею дверь.
- Осади! Не лапай пищу! – вырвал рукопись зятёк. – Как бы эту красотищу приподнять на потолок? Вот, лежишь, порой – не спится, глянул вверх, а вдалеке чайка белая кружится у тебя на потолке.
- Ты, дружок, поди, набрался? Где тут чайку то видать? - только зять не поддавался: - Всех делов – подрисовать!
Дали кисточку прорабу (он талантливый у нас).
- Пусть пикирует, хотя бы на центральный ананас.
- Что-то клюв по верху плоский. Прям, не чайка, а баклан. Во! Забацал, Айвазовский! Это ж надо - пеликан!
Принесли маэстро кружку.
- Дар есть дар, чего скрывать! Ты б мазнул ему подружку, чтоб сподручнее летать! А по низу дай бекаса, лишь бы с местом угадать. Овощ цел, а ананасов что-то больше не видать.
Осушил художник кружку, приосанился герой. Глаз блестит, ну, просто Пушкин, только с лысой головой. – Да! – сказал маляр Серега, глянув издали разок, - Есть немного от Ван Гога, узнаю его мазок.
Враз, веселье поутихло. Гости встали, а отец осадил Серегу хрипло: - Что ты видел-то, малец? Пей, а в живопись не суйся! Забираешь через край! Перед девками рисуйся, а Ван Гога не марай! Если честно разобраться. Всем известно – не секрет! Их ведь классиков по пальцам, а живых, поди, и нет.
- Может, так оно и модно, - заявил, прикинув, зять. - Только, вроде, не удобно к по-толку-то прибивать! Где-то мы перемудрили. Не пора ли нам к столу? И, покуда, не реши-ли – пусть посохнет на полу.
А соседа и не слышно. Кто-то видел – убегал. Вот, ведь, как хреново вышло! Зря я парня напугал!