Глядя
с высоты двадцать первого
века не понимаю
кто я?
Волк, съевший скрипача
и неуклюжими лапами
пытающийся
играть
на несъедобной скрипке?
Скрипач,
успевший перехватить смычком
волчье горло
и
глядя в умирающие глаза
чувствующий
как отчаянная ярость
перетекает в него
становясь сутью
новой музыки?
Впрочем,
это уже неважно.
Главное – не
останавливаться,
играть как умеешь
но так,
чтобы не было стыдно,
и
пусть стреляют
главное
что темный ужас
зачинателя игры настиг
накрыл с головой
и видится
свет в домике
на краю поля
а под ногой
скрипит, проминаясь,
снег января…