Хотелось жить на дальнем берегу,
какой-нибудь не очень мелкой речки.
И ночевать с рыбачкою в стогу,
и просыпаться с блеяньем овечки.
Хотелось брать с газетной полосы,
и резать сало ножичком не ржавым.
И выжимать пронзительно трусы,
вдруг оценив могущество державы.
Ловить из банки пальцем иваси,
и огурец солить немножко горький.
Не слушать всяких вражьих "Би-би Си",
а "Пионерскую родную зорьку".
Махать платочком беленьким барже,
и ощущать событья на изломе.
Как будто ты всем сердцем ТАМ уже,
а задницей пока еще в соломе.
Хотелось слушать,как поет вода,
а вместе с ней,как запевают жабы.
Я слышу жаб особенно всегда,
когда моей стране грозят арабы.
Израиль мой,как трусоватый страж,
себя хранит то криком, то молитвой.
За мной же русский гонится пейзаж,
как сумасшедший с очень острой бритвой!