В круг стула и стола под мерный стук
часов настенных проникает слово.
За ним — другое, третье. Из-под рук,
как по закону - с Севера на Юг -
природа смотрит на свои основы.
Рассматривает знаки и бубнит,
вычеркивает, вносит, вновь сверяет,
то - почерком судьбу соизмеряет,
то - разбирает след осевшей гари,
а то - в пыли былое ворошит.
Сквозь свет в ночи и стук чужих шагов
к тебе и от тебя во тьму идущих,
ты понимаешь, что уже готов
принять, познать, отдать - как хлеб и кров,
как смысл времени, имен и дел насущных, -
отдать себя. Тебе принадлежащий мир -
в тебе самом, течет как созиданье
сквозь образ улиц, площадей, домов, квартир, -
он измеряет строем нежных лир
бездонный хаос чувства мирозданья.
И примиряет, как огонь в слепой ночи
ответами, открывшимися с болью
ожога, откровением свечи,
молчанием, которое кричит
и шагом в бездну, близким к своеволью.
Ты вызрел, словно плод в своих делах.
И голос твой давно не спорит с ветром -
не до побед и отражений в зеркалах.
И чувство страха щурится в глазах,
измерив краткость жизни метр за метром.
Но взгляд зовет живых на водопой,
дав исчерпать им мерой взгляда меру
пространства в них обжитого тобой,-
сердца наполнив счастьем и бедой,
смысл раскрывая через соль примера.
Чтоб с незаконченных страниц начать опять
рассказ себя, рассказ пути и судеб,
в которых ты пророс за пядью пядь,
историю и жизнь собой сверстать,
понять что было, кто ты есть, что будет.