По мотивам книги Бориса Ельцина
«Исповедь на заданную тему»
Песчинки бытия
Он и она – большая часть Вселенной!
Он и она – песчинки бытия!..
Они любили ранним росным утром
Идти, за руки взявшись вдоль Зырян-реки.
И облаку, что в тонком перламутре
Сказать сердцами о своей любви.
Они, едва окончившие школу,
И первый раз от всех наедине
Услышали, как рядом произвольно
Звучит любовь над ними в тишине,
Где спят луга
И где чернеют хаты.
Вон в той, что с краю-
Жил в ней президент.
И тем горды зырянские ребята,
И тем ещё, что драк здесь нынче нет.
Звучит любовь,
Которую не спрятать.
Как речка та – раскрыта и чиста.
Звучит любовь, молчанием объята,
Но выдают влюблённых их глаза.
Пусть далеко проляжет их дорога
От этой вот церквушки на холме,
И от реки, что видела здесь много,
От рощи той, где суета теней.
Не скоро пусть, но состоится встреча,
В то верится – завещано судьбой,
Чтоб он пришёл тот долгожданный вечер
С такой же рыжей в небесах луной.
Тропинка вновь их приведёт к Зырянке,
Где вдруг проснётся давний звон шмеля.
И тут понять: какую бы стоянку
Им не избрать, но эта вот земля
Их будет звать в душе хранимым детством.
Но час настал. Уехал он из дома
Служить уехал где-то под Москвой.
А девушка тропой знакомой
Пришла на ферму. Приняли с душой.
Да как иначе…
Старшие подруги доили здесь
общественных коров.
Они открыли ей секрет науки.
Вы спросите: секрет, же тут каков?
Пораньше встать и вдоль реки Зырянки
Спешить на ферму в травах босиком,
Где помнится, неслась она на санках,
Где сладостно ей думалось о нём.
Придёт на ферму. Ласковое слово
Своим бурёнкам как же не сказать?
А подоив, коров она с любовью
Пошлёт на поле, где траву щипать.
Так год пройдёт
И, помня о любимом,
( он тоже её помнил и писал,)
Она к нему поедет, его имя
Храня в душе, как дорогой кристалл.
Перрон. Москва.
Ах, матушка- столица!
Чем, не понять, но радуешь ты глаз.
Конечно, незнакомые всё лица,
Но вроде бы встречались, и не раз.
Москва-река сияет как Зырянка –
Бежит, не потревожив тень мостов.
А там, где Кремль…
Идут оттуда танки
И взор принять такое не готов.
Ей милы парки,
Взлёт высотных зданий,
И разноликий люд, и лёгкий бег машин.
Ещё лишь утро, час далёк свиданья
Пока столица песнь её души.
Кремлёвских башен мудр и крепок камень.
А лобный круг, не круг ли бытия?
Могилы неизвестной жёлтый пламень
Ей говорит, что зло творить нельзя!
Осколком радуги в небесной сини знамя
Над куполом трепещущее горит.
Здесь он сейчас – её земляк – зырянин
России путь в грядущее торит.
И тем горда, проходит величаво
Она столицей.
Вот он – Белый дом.
К нему огромной лавой
Идут солдаты…
Но мысль её о мирном, о другом.
Ей вдоль реки
И по ступенькам в скверик,
Где через час любимый будет ждать.
А в этот миг уже открыты двери
В эпоху лжи, где правит бал вражда.
Но ей, влюблённой, не понять значенья-
И танков лязг,
И жуткий строй солдат.
Она к нему спешит.
Другое всё в забвенье,
Ну, поверните девушку назад!
Да некому.
Она уже у сквера.
И всё не верится – горит Москва!
Горит Москва!
Которую, наверно,
Вот так же жгли французские войска.
Но то был враг.
А тут в своём же доме.
А тут!..
О, Боже!
Любимой к ней идёт.
И вроде бы до капельки знакомый.
И вроде бы, какой-то он не тот.
Лицо как воск под тяжеленной каской.
В руках чернеет дулом автомат.
А взгляд – родной.
Но почему не ласков,
И почему с ухмылкой этот взгляд?
Она взметнула словно крылья руки:
- Любимый мой!
Протакал автомат.
И девушка уже в предсмертной муке
Ему шептала:
- Ты не виноват.
Скажи лишь только, что здесь происходит?..
Какая боль…
И замерла совсем.
Тут понял он,
Что был расстрел народа,
Что шёл сюда совсем он не затем.
Что стал убийцей он своей любимой…
Весь в копоти пылает Белый Дом.
Пальба и крики…
Ужасом ранимый,
Убийца бьется в мостовую лбом.
Он и она – большая часть Вселенной.
Он и она песчиночки песчин!