Стихотворение Наталии Ивановой "Ночь"
http://www.stihi.ru/2007/07/30-134
Полнился старый сад запахами сирени,
Лист за рекой шуршал эхом шагов ежа,
Ранили комары жалами откровений,
Кольцами мишуры свет на земле лежал.
Пели лягушки в лад лунные серенады,
Слёзы застывших звёзд капали в старый пруд,
Духи лесных монад с Богом играли в нарды,
Глядя, как небеса воспоминанья жгут.
Ночь соткала рядно и, натянув канвою,
Вышила гладью дом, где мы могли бы жить,
Лунный клубок смотав, сломанною иглою
Тщетно пыталась нас снова соединить.
Пенился Млечный путь хлопьями грязной ваты,
Нотами соловья в роще звенел фальцет.
Кутались наши сны в траурные халаты.
В доме погас очаг. И наступил рассвет.
ЗЛОЙ КРИТИК.
Стихотворение посвящено, как я понимаю, ночи. Не сказать, что пейзажная зарисовка в чистом виде, но и не любовная лирика. Нечто среднее.
Справедливости ради надо отметить, что автор довольно умело использует рифмы, техникой владеет, что уже говорит о небезнадежности перспектив.
Конечно, грамматические рифмы третьего катрена значительно слабее всех остальных: «канвою – иглою», «жить – соединить» - это слабо.
Фонетически не очень гладко звучит фраза «где мы могли бы жить». Ну а все остальное по технике – нормально. Пусть живет.
Теперь перейдем к содержанию стиха. Попробуем пробиться через поток образов и понять, о чем это стихотворение.
«Полнился старый сад запахами сирени» - ну да, пожалуй. Можно придраться к множественному числу. Запахи сирени – несколько загадочно. У сирени один запах.
Или так много сирени, что и запаха становится много? Ладно, оставим это на совести автора.
В каждом катрене однозначно понятной является только одна строка. Остальное – сплошной символизм и пиитические навороты, уходящие то в пафосность («жала откровений»), то в полную абстракцию («Духи лесных монад с Богом играли в нарды», «кутались наши сны в траурные халаты»), то в некую эпатажность («пенился Млечный путь хлопьями грязной ваты»), причем автор предоставляет читатель искать трактовку этих образов самостоятельно, не предпринимая попытки внести ясность, а наоборот, напуская загадочности и туману.
Совершенно непонятной является строка «Глядя, как небеса воспоминанья жгут.». Остается невыясненным: то ли небеса оказываются сожженными, то ли это они сами вынуждены зачем-то сжигать воспоминания.
Лунный клубок – банальность и совершенно затасканный образ. Впрочем, и Млечный путь – тоже. К сожалению, автор не сумел избежать этого.
Ноты соловья тоже вызывают сомнения. Скорее, это должны были быть звуки, а не ноты.
Автор прибегает к множественной инверсии и без того сложного образа. Должно было быть так: Соловей звучал фальцетом. А здесь ФАЛЬЦЕТ не просто звучит, а звенит соловьем. Все перевернулось – ехала деревня мимо мужика! Как литературный прием – возможно, но уж стишком гружёно. Читатель вынужден напрягать мозг в попытках разобраться в этой головоломке.
Траурные халаты – апогей всего. Они вызывают какое-то гнетущее ощущение, недоумение и неприятие. Что нам хотел сказать автор – так и остается невыясненным. В доме погас очаг – было бы все ничего, но тут мы вспоминаем, что дом-то не настоящий, а вышитый. И очаг, само собой тоже – вещь довольно абстрактная. Рассвет наступает, а яснее от этого не становится. Автор тщетно пытался сказать нам что-то. Читатель не понял и уходит разочарованным.
Стихотворение очень эклектично. Здесь намешано всего – романтизма, символизма, готики. И лишь разбавлено малой каплей реализма. Может быть, стоило остановиться на чем-то одном? Не создавать столь чудовищный коктейль, вызывающий головную боль в тот момент, когда рассвет все-таки наступает? Кстати, что значит «наступил»? Перешел в наступление? Опустил ногу на голову ЛГ (и читателя!) Или просто взошло солнце?
Ну, это уже, я, конечно, ёрничаю…
Что хочется пожелать автору? Быть проще, понятнее, естественнее. Не гнаться за надуманными и слишком насыщенными образами. Не пытаться скрыть смысл за завесой символов и абстракций. Может быть, тогда не эхо шагов ежа будет слышаться «там вдали, за рекой», а одобрительные возгласы читателей.
ДОБРЫЙ КРИТИК.
Стихотворение с технической точки зрения не вызывает никаких придирок. Размер – ну, это вообще не предмет для разговора, тут все чисто, так же как и рифмовка. Чередование женских и мужских рифм делает стих менее жестким, чем если бы использовались только мужские, но и не столь приторным, если пользоваться только женскими. В общем, всего в меру. Придирчивым глазом можно заметить пресловутую глагольную рифму. Но, во-первых, ее никто не запрещал, а во-вторых, если она органична и незаметна, значит, на месте и проблем нет.
Стихотворение насыщено образами, которые в совокупности позволяют читателю, не лишенному фантазии, нарисовать в своем воображении не просто цельную картину, но и понять внутренние переживания героя(героев) стихотворения.
Каждая строка открывает нам новую грань в этом разнообразии ощущений и впечатлений.
Автор как бы призывает на помощь и другие органы чувств, делая это очень ненавязчиво:
Обоняние:
Полнился старый сад запахами сирени, - ОБОНЯНИЕ
Лист за рекой шуршал эхом шагов ежа,- СЛУХ
Ранили комары жалами откровений, - ОСЯЗАНИЕ
Кольцами мишуры свет на земле лежал.- ЗРЕНИЕ
Нет только вкуса. Но если бы мы представили, что именно должен был бы ощутить читатель, то становится ясно, что вкус – это легкая горечь. Весь стих пропитан этой горечью переживаний. Но это становится понятно несколько позже.
Заметьте, как автор пользуется различными изобразительными средствами:
Тут и аллитерация, и метафоры, и аллегории…
Автор вроде бы рисует (или вышивает?) картину ночи, но внезапно обнаруживается «двойное дно». Стих-то не о том! Стих о боли, о горечи расставания, о невозможности «склеить разбитую чашку».
Намеком это возникает в словах «ранили комары жалами откровений» - да, именно откровения причиняют страдания, а не тривиальные насекомые.
Но все совершенно ясно становится после слов « вышила гладью дом, где мы могли бы жить». Дом – несуществующий в реальности – не может быть прибежищем для двоих. Его нет, как уже нет – но ведь могла бы быть! Была! – любви. Отсюда – и игла сломана, и тщета соединения очевидна. Именно поэтому возникает образ Млечного пути – не привычно яркого и ясного, а с грязными хлопьями. То ли слезы героя вызывают такую метаморфозу, то ли облака, закрывающие надежду – так или иначе, в данном контексте это воспринимается как новый оттенок переживаний ЛГ.
Из этого же образного ряда и двусмысленность фразы «глядя, как небеса воспоминанья жгут». С одной стороны, воспоминания столь болезненны (вспомним «жала откровений»), что вызывают ожог самого неба. С другой стороны, небо (небеса) сжигает все воспоминания ЛГ, пытаясь повернуть его к новой жизни, к ожиданию новой любви (А ведь в конце наступающий рассвет – уж не результат ли сожжения небесами последних обрывков воспоминаний героя?)Вот она - горечь, о которой мы упоминали выше.
Нотами соловья звучит фальцет – смысловая инверсия, которая усиливает болезненность ощущений, все в мире переворачивается с ног на голову, герой чувсвует и воспринимает мир искаженным. И хотя бывшая возлюбленная (или возлюбленный) пока еще рядом, но все уже безнадежно: « кутались НАШИ сны в ТРАУРНЫЕ халаты». Рядом – но не вместе. Любовь умерла. Очаг – пусть и в нарисованном мире – погас. Надежды не осталось.
«И наступил рассвет». И опять читателю предоставляется право самому решить, что стоит за этими словами: надежда или безнадежность. «Очаг погас, но рассвет все-таки наступил и жизнь продолжается!». Или так: «Очаг погас. Рассвет наступил. Но с рассветом умерла любовь и ничего уже не вернуть» А может, и так: « Очаг погас и прошлое в нем превратилось в пепел. Рассвет наступил и нужно начинать жизнь с чистого листа.»
Автор дает возможность читатель стать соавтором, воспринять историю через призму своих собственных ассоциаций, сложить свой узор калейдоскопа.
А потом, повернув трубку, увидеть, как перемещаются стеклышки, складываясь в иную картину. Значит, в стихе есть еще что-то, чего не было раньше? Значит, это не пейзаж, как казалось сначала, не грустная лавстори, как оказалось потом, а что-то иное? Возможно, возможно.
В общем, автор полностью доверяет читателю. И спасибо ему за это.
Здесь приведены два взгляда на одно и то же произведение, которое опубликовано на странице Садов Лицея с согласия Н.Ивановой.
Администрация Садов Лицея и Учебная часть не претендуют на полноту и объективность представленных здесь образцов критики.