Жить! Так хочется жить!

Лев Аксельруд
(триптих из двадцатого века)
-
1. Басмаческой пулей

Испытанный яростным ритмом погонь,
понуро за гробом брёл верный твой конь.
И пыткою мучила поступь копыт.
«Убит он, – твердили копыта, – убит...»

Звезда умирает, но свет – никогда.
До нас он доходит. И мне сквозь года
по-новому слышится песня копыт:
«Ничто не забыто! Никто не забыт!»

Ташкент
*
*
*
2. Пискарёвское

Гранитные плиты на братских могилах.
Тяжёлые плиты.
Убитые голодом, тысячи жизней
здесь были зарыты.
Живые цветы... Их на камень кладёт
приходящее лето.
На кромке плиты рядом с красной гвоздикою
вижу конфету.

В обёртке она. Запелёнутый крик.
Видно, чей-то ребёнок
под этим гранитом лежит незабытый
среди погребённых.
В годину блокады он грезил о сладком,
но так и не дожил
до малости этой, сейчас прикорнувшей
на каменном ложе.

Гранитные плиты на братских могилах.
Тяжёлые плиты.
Убитые голодом, тысячи жизней
здесь были зарыты.
Нет, временем горечь войны не избыть:
уж которое лето
на эту могилу приносят конфеты,
приносят конфеты...

Ленинград
*
*
*
3. Вверх корнями

Средь косматых деревьев в старинном кладбищенском парке,
где в ожогах земля, где могильные камни в упадке,
вижу вербу, чьи ветви застыли в неистовых корчах.
А под ними, в тени, то ль воронка, то ль бывший окопчик.

Впрочем, дереву помнится вспашка последнего боя.
Вверх корнями оно перевёрнуто было войною.
И, земли горьковатой хлебнув, стала корнем вершина.
Жить! Так хочется жить! Что-то в горле моём запершило.

Калининград