На капище Перуна в сполохах от огня,
В священной смагой яро горевшего костра,
Боян, служитель Деда смотрителя Прави,
Узрел как черт, вращаясь, возник из под земли,
Волхв вышел за пределы восьми углов–лучей,
Идущих от огнища прообразом мечей,
Разящих тьму, в сполохах священного огня,
И на краю капища боян спросил черта:
«Что тебе надо бес тупорогий
Нюх потерял уж совсем кривоногий
Разве не видишь земля здесь святая,
Хворь одолела тебя дурью злая.
Двигай быстрее отцеда копыта,
Или совсем одурел дитя Дыя,
Зараз возьму, вот, в десницу дубиной-
Вправлю мозги тебе через хребтину».
«Волхв, расскажи мне, как в Сваргу попасть,
Ирий хочу поглядеть, вот напасть,
Страсть любопытство меня одолела,
Аж под хвостом и в носу зазудело,
Волхв, на вертлявого черта взирая,
Четки дубовые перебирая,
Между перстов, оберегами звонко,
Бесу с насмешкой в ответ изрек громко:
«Да ты чего, вертухай кривоногий,
Вовсе ослаб головой Козлорогий,
В Сваргу взойти хочешь, вот так дела,
Ты ж воплощение блуда, греха».
Черт затоптался на месте, моргая,
Хрюкнул визгливо свиньей завывая,
Пальцем крутя в свинорылом носу,
Хитро мигнув, возразил бояну:
«Можно подумать, ты волхв, не грешил,
Рюмки не выпил, с бабьем не крутил,
В жизни своей ни за что никогда,
Не матюгнулся, что, чист как слеза?
Нет, ты не правду, боян, мне речешь,
Хоть я и черт, все же мне, черту, врешь,
Я тебе ложь твою, волхв, докажу,
После чего в Сваргу, в Ирий, взойду,
Ты меня в Сваргу, боян проведешь,
Или раскрою я волхв, твою ложь,
Люд не поверет отныне тебе,
Я уличу тебя, старец, в грехе».
Бес пред бояном юлой закрутился,
В землю шурупом каленным ввинтился,
Словно и вовсе его не бывало,
Серой и гнилью вонять перестало.
Волхв покачал головой, улыбнулся,
И на восход рудяной обернулся,
Взору его в лучах алой зари,
Дева предстала небесной красы,
Стан- нет стройней, высока, брови черны,
Перси призывами страстными полны,
Очи зеленые море безбрежны,
Губы рубины истомой чудесны,
Косы горят златым блеском, спускаясь,
По полным грудям до бедер, качаясь,
Похотью бедра виляя манили,
Сердце волхва огнем страсти пьянили,
«Вот черт приблуда, паршивец лукавый,
Сбил с понталыги, разум мой здравый,
Вот гад, задел таки, черт, за живое,
Да, бесы Дыя то племя лихое.
Как же могу я теперь удержаться,
Что б грехоблудным страстям не поддаться,
Как мне с красою такой не любиться,
Ладно, за грех буду в мольбах поститься».
Волхв подошел и встал подле девицы,
Молча в руках сжал ее ягодицы,
Властно красаву к себе притянул,
Юбку задрав развернул и загнул,
Стержнем Зарода в девицу вонзился,
Мир пред глазами ее раздвоился,
Яростно стали друг с другом любиться,
В нежной истоме спешили излиться,
Волхв зарычал, красота закричала,
Бедра навстречу волхву подавала,
Вдруг под волхвом с девы бес обернулся,
В согнутом виде к волхву повернулся,
В ясень рогами кряхтя упирался,
Глядя на старца хитро улыбался,
«Ну, не грешишь, значит, ты, внук Даждьбога,
В Сваргу теперь мне открыта дорога».
Волхв посмотрел на черта, удивился,
Браню похабной в сердцах разразился,
Беса за хвост и рога крепко взял,
В беса, как в деву вонзясь, прорычал:
«Да ну, а что, нам, волхвам, вас, чертей,
Хитрого Дыя лукавых детей,
Не нашапурить, как мяса кусок,
На стержень Рода, вам бесам- урок.
Где вас изловим, там будем и драть,
Вас, словно девок, да так что б орать,
Стали под нами, пощады прося,
Вот, здесь под Ясенем Сварга твоя».