Земной поклон отвесив, прощание избе,
Тропою устремили они стопы к горе,
Туда, где на вершине, вздымавшейся в выси,
Служили требы роду бояны мудрецы,
Они ступали чинно по мягкому ковру,
Который расстелила природа мать в лесу,
Его ткут ели, сосны и кедры из хвои,
От сотворенья мира для матери тайги,
Зеленным переливом, желанным для богов,
Раскинувшейся морем под пухом облаков,
Скрывающей в глубинах суть тысячи вещей,
Творящих силой Рода жизнь миру мелочей,
Вдали раздался трубный рев тура изюбря,
Тур ярый звал на битву такого же тура,
Что б в поединке чести на праведном суде,
За важенку сразиться, сыграть помин Зиме,
Весна в крови бурлила у буйного тура,
В ее потоке бурном любовь явит себя,
Лучами Яра с неба шло торжество весне,
Любовью расцветала жизнь в радости везде,
Вокруг порхали птахи призывами любви,
Многоголосой трелью и щебетом весны,
Спивали славы силе творящей жизнь в любви,
Спивали гимны славы для матушки Весны,
Вновь над зеленым морем пронесся трубный зов,
То отвечал на вызов другой изюбр-Любовь,
Сводила буйных туров для яростной борьбы,
Любовь – живая сила творения весны,
Вслед за призывом к битве раздался треск рогов,
Сошлись олени в битве пред взорами богов,
Треск отозвался эхом раскатистым в горах,
Взрывной волной пронесся в трепещущих ветвях,
И отозвался в птичьем порханьем кутерьмы,
Многоголосым звоном и щебетом весны,
Они шли средь деревьев шумящих на ветру,
На звон живым урчаньем к бегущему ручью,
По бережку потока к елани на горе,
Взойти в капище Рода, к истоку в роднике,
Вокруг ярилась светом, благоухала жизнь,
Огонь небесный буйный взбирался круче в высь,
Его лучи мечами идущими к Земле,
Блестели отраженьем искрящимся в ручье,
Под звон ручья капелью и песнопенье птах,
Друзья взошли к вершине в Даждьбоговых лучах,
Даждьбог свою корону являя в синеве,
Сменил младого яра в полуденной поре,
Перед глазами Степы предстало озерцо,
Свой плес среди деревьев раскинуло оно,
Такой родник огромный еще он не видал,
«О!» - изумившись, Степа от этого вскричал,
Родник искрил на солнце, переливая свет,
Тончайшей рябью глади лучей злаченный цвет,
Даждьбог нетленной смагой округу освещал,
Небесным Млеком жизнью ключ Рода наполнял,
По бережку над плесом вздымались дерева,
Их еденила с небом зеркальная вода,
Чудесным отраженьем, былинной волошбой,
Весь мир в себя вбирая явил родник святой,
В златых лучах Даждьбога, в бегущих облаках
Вдоль берега растущих могучих древ ветвях,
Степан себя увидел и мудрого волхва,
Коснулся улыбнувшись рукой в воде Даждя,
Задумавшись, немного ладонью зачерпнул,
Водички родниковой и на волхва взглянул:
«Побуд, - весь мир в ладони одной держу»- сказал,
На это раньше, как- то свой взор не обращал,
В моей ладони Солнце, деревья, небеса,
В своей ладони вижу тебя я и себя,
Быть может сейчас, кто - то в свою ладонь глядит,
Весь мир наш, Солнце, небо и нас с тобою зрит,
Но мы его не видим, а может, не хотим,
Хотя в мгновении каждом мы на него глядим.
Я у него в ладони, его в своей держу,
В своем пути, вступая, как врытый столб стою,
Но, в тоже время, стоя на месте я – иду,
Вот, как сейчас ступая, Его с собой несу,
В своей ладони так же, как он меня несет,
Скажи, возможен в жизни такой вот хоровод-
Идя со мной, каким то меня путем ведет,
Как я его, в ладоне меня своей несёт?
Боян взглянув на на небо обвел вокруг рукой,
Тяжелый посох вскинул над головой седой,
Вздохнув благоуханье природы в свою грудь,
«О Род!» - вскричав, Степану послушцу изрек святую суть:..