пока не брошен чёрный лист на это золотое
темя бесполезной красоты, наивной и в забвении
своих поклонников уснувшей, что Изольда,
в ней не найти лазейку для падения
в роскошный мир усталости и гаснущего смысла:
там, за покровом, окружённым ангельской
изящной скулой, растёт убогая и жалкая картина –
сорняк, носящий пустоту внутри и к радости
моей вылазящий сквозь тесные затворы совершенных
нитей – что Брут, нарушивший молчание порядка,
и трели хаоса, что звуки колыбельной,
вгрызаются в эти придуманные мифы о прекрасном,
и в кружевном потоке менестрелей ткёт Пенелопа,
расплетает лабиринтов усыпальный блеск –
столь сходный с её миром и созданьем формы –
затаенный в глазницах красоты гротеск;