Найди, поэт, занозу в теле,
Кричи о попранных правах,
О забастовках на неделе,
О беспределе на местах.
Тебе трибуна и огласка,
Печатный матричный станок,
Чернее майской ночи краска,
Заглавный жирный крупный Lock.
Твоих стихов с надеждой жаждет
Истосковавшийся народ,
А ты сидишь, икрою мажешь
С ладонь размером бутерброд.
И невдомёк, что жизнь - отрава,
Что боль, как кровь течёт рекой.
Есть берег левый, берег правый,
И Рубикон перед тобой.
Забыл, про сбитые мозоли,
Про рану рваную души,
Про немоту, и про неволю,
Об этом вспомни, напиши.
Махнёт поэт: «Оставь, приятель,
Кого ты хочешь удивить,
Я не копатель, а старатель,
Чтобы червонцы находить,
Скажу тебе не по секрету,
На это всё - хреновый спрос!»
Он вынул ловко сигарету,
И зажигалку к ней поднёс.
«Ну, напишу, а кто заплатит?
Такие вирши – ноль в конце,
Поэт сегодняшний – прагматик,
Поэт - не мученик в венце».
Мы пили с ним за перестройку,
За Кандагар и за Чечню,
Он тыкал пальцем на помойку,
И матерился: «…мать твою…»
Я упрекнуть его не смею,
Я не купил его стихов,
И уходил по той алее,
Где не бывает добрых снов.