Я привыкла одна пробираться сквозь гущу толпы,
Я привыкла одна выражать своих мыслей вопросы,
Мне не нужен никто, мне не нужен одной даже ты,
Не нужна мне зима, эти глупые зимние осы.
Я одна. Рассмеюсь. Закричу.
Ночью плачу одна, ведь никто никогда не услышит.
Меня спрячет зима, я об этом с тобой промолчу,
Пусть спускаются осы с засохшей от ржавчины крыши.
Осы спустятся в душу, изранив до боли в груди,
Проедят до плешин всё, что раньше когда-то любила,
Мне с зимою одной оказалось идти по пути,
Все ошибки мои мне зима, улыбнувшись, простила.
Словно Крест над водой, заржавевший до самых костей,
Я стою над собой, заглянуть не получится в душу,
Я останусь одна, никогда я не буду ничьей,
Я проклятья людские Божьим именем свято разрушу.
Мне не нужен никто, я одна средь людской суеты,
Я смотрю на людей – все закрылись под глупою маской,
Я пугаюсь людской глухоты – немоты,
Я одна, ожидаю удара с опаской.
Как же трудно понять, что Другая я в жизни Другой,
Что живу по своим, мне одной неизвестным законам,
Никогда не смешаюсь я с серою, глупой толпой,
В жизни можно поверить только тихим, но верным Иконам.
Я закрылась в зиме. Я согрелась душой в пустоте.
Пустота обожгла, обнимая липучим узором.
Я одна. Я открылась пустой суете.
Суета поняла, упрекнув меня резким укором.
Что ж вы кружите стайкой, мои глупые зимние осы?
Что ж вы сердце моё не хотите никак отпустить?
Мне одной не решить этой жизни жестокой вопросы.
Перестаньте кружить.
Я прошу.
Перестаньте кружить.