Я тебе расскажу, как идёт дождевальный поток,
Изменяющий небо и землю и вечные воды,
Я смотрю в неизвестный и синий густой потолок,
Обнимаюсь с его завершённостью призрачной. Кто ты?
Растекается день по стеклу, как чисты стеклодни.
Завершение каждого будет едва ли заметно.
Мы из этих минут состоим, как всегда состоим,
А синеющий цвет превращается в вечности серый.
Я накрыла его, этот серый, творящий струю.
Отчего-то темно и на что-то похоже из детства.
Белый белый туман объявляет мне тут же войну,
И хрустальные капельки соли пытаются греться.
На обиде цветёт сверхалмазная рампа натур.
У соломенных шляп наблюдается пыль - это время.
Я панаму известий несу для тебя беспробудно,
Потому что ни в моду, ни в новости больше не верю.
Потому что соврут, оставляя тебя в дураках.
Потому что и суд не избег стать на линию власти.
А ведь сказок не будет, когда будет вечности прах
Вылетать из религии счастия, с верой в напасти.
И поэтому силюсь сейчас изменить что-нибудь.
И туман загребаю с дождями глазами, руками.
Ничего не осталось, как литься сегодня дождю,
И стучать для услышавших мокрость свою - телеграмму.
Вероятней всего переменимся завтра же мы.
Настоящее время на прошлое тапочком встанет.
Там тебе принимать и водить по пустыне слепых,
Пока время твоей единицы ходить не устанет...
Но не надо грустить, до поры наша грусть до поры.
Ничему из печали не быть, в ней стихи добывают.
А кому же нужны эти грустные наши стихи?
Тем кто пишет их, или в час грусти тихонько читает.