- Ты ненормальная. Ты об этом знаешь?
- Знаю. У меня очень приятная, и, смею надеяться, неизлечимая форма сумасшествия.
- Тогда, я ничем тебе не могу помочь... Разве что, воплотить твои, а может, и свои тайные фантазии...
- Вот и славненько. Только смотри, не заразись сумасшествием в процессе...
Это разговор перед сном. В июне. В два часа ночи. В то самое время, когда слова лучше всего выворачиваются на изнанку. Если в два часа ночи погасить свет и поставить диск Энигмы, можно даже с закрытыми глазами ощутить, какой тёмной должна быть темнота. В два часа ночи в середине июня нужно засыпать на шёлковой простыни, точно зная, что ты - неизлечимо-ненормальная.
Во сне маленькая девочка с большим окровавленным ножом. Во сне голая гуляю по синим бабочкам. Они сыпятся с верху как осенние листья, сверкающие, небесной пыльцой осыпанные, мёртвенькие. Хрустят под босыми ногами. Голая гуляю по отмершим чешуйкам неба. Слышу как растут мои волосы. Знаю, что некоторые змеи притворяются реками, чтобы некоторые реки могли притворяться глазами. Падаю в мёд, и смотрю в тигриные глаза солнца. Слышу, как растут мои волосы. Стелятся, заплетаются, напитываются приторной тяжестью. Превращаются в змею. Из моей головы растёт глянцевое, чёрное, моё/немоё, длинное, хищное тело. Из глаз моих растут два новых солнца. Змея замыкает извечный круг, обвивая гибким и сильным загорелые ноги. Опять не страшно. Сладко. Так чувствуют мир боги. Не все. Только особой породы. Те, которые с веретёнами и дверцами оправленными в живую плоть, с полными звёзд волосами, в содранных кожах поверх собственных, с именами, рождёнными, как я, из змей, ветров и птиц.
Наяву пью, пою телом чужое, теперь уже совсем-совсем чужое, почти всегда чужое тепло. Живу слишком неосторожно, хотя и не хочу никому причинять боли. Захлёбываюсь улыбками и плодово-ягодными прилагательными. О жизни знаю только одну мудрую фразу - будь что будет. В каждой встречной судьбе ищу странички любовной лирики. Даю себя читать неизвестным глазам. Умею себя не бояться.
Сегодня вот купила в газетном киоске баночку мыльных пузырей. Она и сейчас лежит на дне сумочки - сказочная моя шкатулочка с лучшими на свете драгоценными не камнями. Жду огнеликой цветной предзакатности, чтобы отпустить их в изумрудную пыль клёна за моим окном. Пусть соревнуются с солнцем. Пусть дадут моей усталой маме ещё один повод улыбнутся ласково, ущипнуть меня за нос, и прохихикать уходя:
- Ты у меня ненормальная. Ты это знаешь?