Бессоница. Июнь. Постылый постмодерн.
Я список кораблей списал до середины...
Плеснуть ещё чернил в аптечные руины:
Ночь. Улица. Фонарь. Бессоница. Гомер.
Бессмыслица. Стихи. Сухой чертополох.
Дурная лебеда, вознёсшаяся медью.
Подобен смерти сон, бессоница – бессмертью,
и «вас любил» звучит почти как некролог.
Бесчувственный рассвет. Седая пелена.
Рука как автомат выводит чудо-строки.
Проклятый постмодерн журчит как караоке.
Из этой комы мне не вспомнить ни хрена:
Ни бывшего родства, ни имени, ни рек,
болтавших по степи пустыми рукавами,
и не извлечь тебя, как философский камень
из островной земли, покойный имярек.
Художественный плач неведомо по ком.
Белеет чистый лист – наверное, как парус.
Уже который год с Печориным на пару
мы курим дурь с утра, как будто в ней покой.
Июньский постмодерн, где не найти концов,
и нечего сказать (увы мне) без подсказки.
Из пустоты в сугроб летят мои салазки.
И кубарем качусь. И как горит лицо...