это пыль в мягком мамином пледе, и бабушка сдобу печет
золотую с корицей… опять остывает сословье
тех священных минут, что искали лица моего
долгим трепетным днем, расстающимся с тихой улыбкой…
я всплакнула немного, поправила гольфы, в окно
посмотрела: он был там - все там же - неистовой щедрости праздник,
шёл Хозяин его… чуть касаясь заборов, чумазил
свежей краской листвы, медуниц и зонтов…
я не сплю, я смотрю - золотые чаинки шуршат
на снастях занавески, раздувшейся парусом; время
истекает медвяной струей; то лениво, то чуть безобразно воркует
белый турман с голубкой… герань на окне, старый дуб
опечален, сдирает дырявые ржавые листья…
и песком золотым! о, с песком золотым
я везде пребываю, я вместе со всеми, с небесным!
здравствуй, радуга грезы на сколе трюмошном в прихожей!
здравствуй, добрая рожа вещей, и чудес, и сиреней и чуть притемненных дверей.
Ты был здесь, Ты меня целовал по-стрижиному в маковку – в темя!
После Этого Вдоха незнанье почти невозможно.
В малышнёвой песочнице рдеют легчайшие дети…
Стрекозиным свеченьем залит их причудливый нрав
в крынку памяти детства… Мое неземное спасенье...