Тихими, чёрными, сладкими стали облака в моей груди. Из рук выпал бумажный веер. Горло обожгла взорвавшаяся звезда. Пришлось затаить дыхание, оборвать с губ розовый бутон распускающейся улыбки, сжаться в комок, спрятать взгляд в подресничную неопределённость, и глотать этот горячий свет, не позволяя ни одной капельке просочиться наружу. Что со мной? Неужели, опять приступ, и сейчас начну помнить каждую линию на каждой из рук, что касались моей кожи?
- Ну что ты так на меня смотришь? Я сама знаю, что убиваю тебя сейчас. А ты сам знаешь, что мне плевать. Я сейчас больше, чем ты способен представить. У меня сейчас есть всё, чего ты никогда не сможешь мне дать. Мне ли не знать, что хотел, но не способен, и никогда не будешь. Поцелуй меня. Ты же видишь - я пытаюсь не закричать. Если закричу, твоя смерть будет слишком безболезненной и быстрой. Поэтому целуй меня, ведь сам не хочешь так умирать. Целуй, я сказала. Всё равно не выпьешь всего моего солнца, не дашь задохнуться, не перечеркнёшь тех, кого было и будет больше чем одного единственного тебя. Но ты будешь пытаться. А мне будет приятно за этим наблюдать.
Я уже опять пахну шоколадом и полынью, а это значит, что скоро усну. Только такую, сонную, размытую, тёплую, такую восхитительно тёплую, ты ещё можешь называть своей. А утром проснётся уже другая. Можешь насмотреться пока. Завтра я уже не позволю тебе увидеть, как одеваюсь и завтракаю. Летом я питаюсь солнцем, соком свежесорванных ягод, солью морской, и ещё теми особенными, драгоценными, неоценёнными лакомствами, которые можно высосать из солёных, сочных и солнечных, из загорелых, сильных, беспечных, из огнём до краёв налитых, из улыбающихся и пьяных тел.
- Да-да, я всё знаю. Ты ведь тоже хочешь убить меня сейчас? Конечно хочешь. Ещё бы тебе не хотеть! Только, ничего не получится. Я знаю правила. Я собираюсь остаться живой и счастливой, вдоволь насмотревшись на твою агонию. Мне хочется плакать о тебе, но я поберегу пока эти слёзы. Они пригодятся мне тогда, когда кроме них меня от тебя больше ничего не сможет спасти. Это не расчет. Это просто я. Ты догадался лишь об одной из взрывающихся в моём теле звёзд. А они там все. И те, что на небе, и те, что уже сорвались (совсем как ты сейчас), и ещё нерождённые. Они все мои. И ты мой тоже. Я больше неба. Я могу опутать его одним единственным волосом, и выпить через соломинку все его сны. Поэтому не держи - всё равно не удержишь. Не потому, что слишком тяжело, а потому, что слишком легко. И ты умираешь сейчас, чтобы родится во мне, и стать там бессмертным. Эта оболочка, которая сейчас ничего со мной не может поделать, от того так и бессильна, что я уже забрала из неё почти всё важное. Оставлю только возможность страдать. Это моя цена за бессмертие.