Своею ревностью всегда
Я ослеплённый, но я, всё же,
Одну Тебя любил тогда.
Да и сейчас, не скрою, тоже.
Не прав бываю; уж прости.
За солнца бликом я не вижу
Как следует себя вести.
Такой уж есть, всё не предвижу.
Порою надо промолчать,
Порой кивнуть в согласьи полном;
А где-то надо закричать
В порыве страсти, чувстве томном.
Но, всё я делаю не так,
Отелло мнительный, иль хуже.
Ведь понимаю, не пустяк,
Ну кто такой характер сдюжит?
Кто сможет вытерпеть меня?
Любить такого кто сумеет?
А выжить, верность сохраня?
Тут Чернышевский обалдеет.
Что делать? Где найти ответ?
Кто мне подскажет? Эй! Ну, где Вы?
Да вот же лучезарный свет,
Чуть-чуть левей созвездья Девы.
Он от души Твоей идёт,
Твоим согретый жарким сердцем.
Я знаю кто сегодня ждёт
И не закрыл от сердца дверцу;
Кто душу держит для меня
Всегда в нагретом состояньи;
Кто ждёт меня не изменя
В своём прекрасном обаяньи.
Прости ревнивого слепца.
Прости влюблённого поэта.
У этой сказки нет конца.
Всегда хочу писать про ЭТО.
И, пусть я сделаю не так
Какой-то шаг Тебе навстречу;
Приняв молчанье за пустяк,
Я губ надутых не замечу.
Прости мне ханжество моё.
Любовь повинна, а не вера.
Она мне силы придаёт,
А не воздушная химера.
Какой уж есть. попробуй взвесь
Души моей к Тебе стремленье.
А, если ест немного спесь,
Так то издержки поколенья.
Люблю! Добавить что суметь?!
Я счастлив жить, ведь я-то знаю,
Пусть сбудется хотя бы треть,
Что мной задумано, мечтая.