До катастрофы всего несколько секунд:
Мотор пылает, бортмеханик мой убит,
А я ей отдаю последний парашют
Не замечая, что она мне говорит.
Не замечая ее теплых, горьких слез
И просьб ее бесплодных открываю люк,
Оставив в памяти лишь цвет ее волос,
Вкус ее губ и сердца любящего стук.
Вот и мою судьбу закончила война,
Через момент душа рванется к небесам,
Но для меня важней, чтоб выжила она,
И я, ее спасая, погибаю сам.
Тьма ночи, жуткий холод и кругом вода:
Водоворот над кораблем уже затих.
Спасплот фатально поврежден осколком льда
И он, увы, никак не выдержит двоих.
Спасатели прибудут только через час,
А я уже почти не чувствую воды:
Спастись сегодня сможет лишь один из нас
И я уже решил, что это будешь ты.
И заперши в замерзшем сердце грусть и боль
Я, прошептав: “Все обойдется, не грусти…”
Ныряю в глубину с температурой – ноль,
Лишь только для того, чтобы ее спасти.
Ствол автомата смотрит прямо ей в висок,
А я за дверью жду приказа начинать.
Еще секунда… Он надавит на курок:
Ему – то не впервой в заложников стрелять.
И я, решившись, с треском вламываюсь в дверь,
И разрывные пули рвут бронежилет…
Я спас ее и гада пристрелить успел,
Но самому не получилось уцелеть.
Последний взгляд, перед уходом в никуда:
“Не плачь, - шепчу я тихо – не твоя вина.”
Так было раньше, есть, и будет так всегда:
Я погибаю, чтобы выжила она.
Зачем мы делаем так – не дано понять:
Инстинкт? Константа мира? Что-нибудь еще?
Мы здесь, чтоб просто помогать им выживать,
И за их жизнь отдать обязаны мы все.
Вновь из за них вступать в “нелегкие” с судьбой
И вырабатывать иммунитет к слезам…
Мы просто любим их и жертвуем собой,
А для чего – решает это каждый сам.
24.03.2000